Автор: Сумасшедший Самолётик
Бета: Xenya-m
Размер: мини, 2 535 слов
Пейринг/Персонажи: Като, Мио, король
Категория: джен
Жанр: флафф
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Мио всего лишь хотел найти лекарство для умирающего отца и не ждал встречи с тем, кого много лет назад победил в бою.
Примечание: постканон
Читать дальше
Когда болезнь на самом деле подкралась к отцу, Мио не знал. Тот скрывал своё состояние до последнего, неизменно ласково улыбаясь сыну, будто тот всё ещё был ребёнком и его нужно было беречь от грустных новостей.— Я позову врача и…
— Не надо, — отец, лежащий летом под зимним одеялом, удержал его за руку. — Не отвлекай его от работы, которая принесёт кому-то пользу. Я уже ходил к нему, Мио, ну что ты, неужели ты думаешь, что твой старый отец совсем глупый? Врач ничем не поможет.
— Тогда…
— Не волнуйся. Твой отец просто не бессмертный, — королевская улыбка была тёплой и горькой, от неё щемило в груди и комок слёз подступал к горлу. Хотя Мио уже не был ребёнком, но есть беды, перед которыми все равны. — Всё хорошо, мой Мио, у нас ещё достаточно времени, так что рано грустить. Ну же, улыбнись мне…
Мио улыбнулся, хотя вряд ли у него получилось так же естественно, как у отца. Это король Страны Дальней умел улыбаться, обнимая теплом, даже с пробитым навылет сердцем, не его сын.
На следующий день король уже был на ногах и мягко отметал все попытки сына уложить его отдыхать.
— Я не устал, мой Мио. Всё хорошо, — тёплая ладонь сжала плечо принца. — Посмотри, какой чудесный день, разве лучше будет, если я проведу его в четырёх стенах, как узник? Потом, может быть потом, сынок, но пока недуг ещё не стал моим тюремщиком, так не будем же торопить его.
И Мио просто не смог продолжить спорить. Отец с такой любовью смотрел на всё вокруг, что страшно становилось оттого, что он прощался, но и мешать ему казалось бессмысленной жестокостью, которая только увеличит пришедшую в их дом беду.
— Я достану для тебя лекарство. Я слышал, что в Одиноких горах можно добыть лекарство от чего угодно.
— Нет, — в голосе короля неожиданно прорезался метал. — Ты не пойдёшь туда, — он требовательно смотрел в глаза сына. — Обещай мне, Мио. Ну!
— Ты беспокоишься о том, что дорога опасна? Я справлюсь и…
— Мио! — кажется, это первый раз, когда король окрикнул его. Вот так. Приказывая и требуя, почти зло. И никогда до этого не было в его глазах такой тревоги, даже когда Мио собирался ехать на битву с рыцарем Като такого не было. Тогда отец и король его смотрел с печалью и затаённой болью (теперь-то он это понимал), но не останавливал и не запрещал ехать, признавая его право.
Что изменилось сейчас?
— Мио, — теперь это было не требование и не приказ, теперь это была просьба, может быть, даже мольба, и Мио опустил глаза.
— Хорошо.
— Мио?
— Я не поеду в Одинокие горы за лекарством.
— Ты обещаешь мне?
— Я обещаю, — с тяжёлым сердцем подтвердил принц, и отец обнял его, такой счастливый, что он задохнулся.
Но спустя месяц король Страны Дальней не смог открыть глаз три дня и пришёл в себя всего на шесть часов. А потом снова погрузился в забытьё, и к исходу второго дня Мио оседлал лошадь, свою прекрасную Мирамис, всё ещё сильную и быструю, волшебную Мирамис, которую будто не касалось время.
Да, он обещал отцу, он помнил. Помнил!
Но как он мог спокойно сидеть дома, когда тот умирал?
— Моя прекрасная Мирамис, видишь, какой я плохой сын? — он гладил белую гриву, пока они скакали к цели, и стук копыт успокаивал его тревогу. — Один раз отец попросил меня о чём-то — и того я не смог сделать. Но как бы я мог, Мирамис? Как бы я мог?
Она молчала, да что бы она ответила? Что он прав? Но их король так не считал. Что он совершает ошибку? Разве это остановило бы его сейчас?
И они скакали, скакали навстречу Одиноким горам, и его прекрасная белоснежная лошадь перелетала большинство опасностей, другие же он побеждал — какие словом, какие мечом, — пока они не достигли первых скал. Мио спешился и повёл Мирамис за собой в поводу, осматриваясь по сторонам. Он читал в книге о волшебных травах; если верить им, то найти нужное не составляло труда, однако принц был готов оборвать хоть все склоны, если потребуется. Они углублялись всё дальше и дальше, пока тропинка не вывела их к ручью, на берегу которого сидел воин в тёмном плаще. Смутное узнавание коснулось принца, а сердце его кольнула тревога.
Откуда-то он знал этого путника, сидящего на камне среди безлюдных скал.
— Разве отец не говорил тебе, что ему ненужно лекарство этих гор, Мио? — мужчина обернулся — на принца снисходительно смотрел рыцарь Като. Мирамис отшатнулась и встревоженно заржала, а Мио потянулся за мечом, но рыцарь только хмыкнул. — Не стоит бе нужды обнажать добрую сталь. Мёртвые умирают только один раз, а тени нельзя ранить. Впрочем, это взаимно. Не стой так далеко, твоей лошади наверняка хочется напиться, да и тебе стоит утолить жажду после долгого пути. Ведь долгого, я верно говорю? — он криво улыбался уголком рта и щедро, будто вода принадлежала ему, указывал ладонью на весело бегущий по камням ручей. — Если бы я мог и хотел, я бы уже напал… А нам есть о чём поговорить. Как старым знакомым, принц Мио. Подходи же, пока ты там стоишь — ничего не изменится.
Возможно, дело было в каком-то колдовстве, но Мио действительно подошёл и зачерпнул в ладони обжигающе-холодной воды, что смывала усталость и растерянность. Перед ним действительно была лишь тень давно погибшего чудовища.
«Если бы я хотел напасть на тебя…»
«Бей же в самое сердце, и не промахнись!»
Рыцарь Като оставил желание сражаться ещё до того, как Мио оборвал его дыхание, это было действительно так. Пожалуй, он мог бы даже не узнать рыцаря сейчас, так спокоен тот был, так безмятежен.
А ещё вокруг него неуловимым дымным привкусом сжигаемых по осени листьев вилась та же тёплая горечь, что окружала отца его и короля. И от этого мучительно рвалось сердце, хотелось объяснить что-то или убедить в чём-то. Убедить если не отца, так Като, что он должен… Кто «он», сам принц или король, а может, и Като, Мио бы не смог сейчас ответить достоверно.
— Так что же твой отец? Неужели не был против?
— Я… — возможно, тот, кто держал в горе и страхе твою страну, тот, кого ты убил, не лучший собеседник. И уж тем более не стоило бы ему исповедоваться. Но тот, кто удержал тебя от падения с башни, тот, кто сам подставил сердце под твой клинок, — он был единственным, с кем можно было поделиться давящей на плечи тяжестью. — Я обещал ему, что не приеду сюда. Но я не могу. Он ведь умирает!
Като кивнул, и в лице его не было ни тени злорадства, только печаль и сожаления:
— Время короля заканчивается, принц Мио. Тебе стоит верить ему и просто смириться с тем, что его время заканчивается…
— Это решать не тебе!
— Конечно, — Като удивительно светло улыбнулся. — Это уже решено. И не мной, а Страной Дальней. Ещё двадцать лет назад. В тот самый миг, как ты открыл глаза.
Мио удивлённо вскинулся и услышал невесёлый короткий смешок.
— Пройдёмся? — тень рыцаря Като встала и сделала шаг вдоль берега. — Я расскажу тебе много интересного. Того, что так и не смог заставить себя рассказать твой отец. Возможно, впрочем, он оставил тебе письменное наставление…
— И я должен поверить тебе?
— Ты сможешь спросить у своего отца, правду ли я тебе сказал, — Като будто и не трогало недоверие и враждебность. — Это не секреты, просто ему тяжело об этом говорить. И он как можно дольше хотел не омрачать твоих беззаботных дней. Но это не секрет, — очень задумчиво протянул Като и попытался сорвать ветку с ближайшего куста, но не смог. — Да, совсем не секрет. Как ты думаешь, мальчик, неужели твой отец не хотел бы побыть с тобой подольше? Неужели он похож на того, кто хочет умереть?
Мио помнил, с каким наслаждением отец проводил время с ним, с каким упоением гулял в парке, и отчаянно замотал головой. Король любил жизнь, это было несомненно.
— Тем не менее он так настойчиво был против твоих поисков лекарства, — поддел Като. — Понимаешь, мальчик, срок жизни короля Страны Дальней долог, очень долог. Его сердце связано с этой волшебной землёй, оно защищает её от зла, а та в ответ дарит ему жизнь, не вечную, но… поколения сменят друг друга не один раз, пока вечно юный король бродит в тени садов и лесов своей прекрасной земли.
— Отец стареет.
— Теперь — конечно.
— Это… из-за меня? — мысль о том, что причина увядания отца в нём, причиняла боль, но Мио было важно знать.
— Ты путаешь причину и следствие, мой мальчик, ты не обидишься, если я буду так тебя звать? В конце концов, нас многое связывает. Даже больше, чем тебе кажется. Нет, король умирает не потому, что появился ты, наоборот, у него наконец родился сын — в тот момент, когда силы его сердца стали слабеть и время снова начало для него свой ход. Ведь Страна Дальняя не должна остаться без защиты.
— Чтобы не пришли такие, как ты?
— Чтобы не пришли те, кто хуже меня. Я — контролируемое зло, — в голосе Като вдруг заплескалось море ядовитой самоиронии. — Страна сама пустила меня на свой порог, и даже призвала.
— Зачем? — это звучало так глупо, что Мио не поверил.
— Для тебя, конечно, — Като посмотрел на его удивлённое лицо и улыбнулся почти весело. — Нельзя стать королём просто так. Только не такой земли, как Страна Дальняя. Сначала будущий король должен пройти испытание, доказывая, что он достоин, что его сердце сможет после смерти отца защищать страну вместо него.
— А если бы я не справился?
Като молча глядел вдаль очень долго, прежде чем ответить.
— Тогда нужен был бы новый принц. Но, к счастью, ты справился, мой мальчик.
— А если бы я не победил?! — Мио не кричал, нет, это был шёпот, просто голос срывался. Он шёл тогда, чтобы спасти детей, но никто не говорил ему, что от его победы зависит вся, абсолютно вся страна. — Я же даже не умел пользоваться мечом по-настоящему и…
— Ну что ты, — призрачная ладонь хотела дотронуться до его волос, но не закончила движение. Мёртвый рыцарь вспомнил, что не способен ни к чему прикоснуться. — Умение драться не имело никакого значения. Ты ведь и без него победил, верно?
— Но…
— Имели значение только твои решения. Каждый выбор, который ты сделал. Спасти детей, не дожидаясь, пока вырастешь. Накормить старика последней едой. Не бросить друга. Сражаться, преодолевая собственный страх, отчаяние, боль. Только это имело значение, мой мальчик. А умение драться… этому можно научить любого, но защищать страну от зла будет твоё сердце. Ты же понимаешь. Когда время короля уйдёт окончательно.
— Поэтому мне и пытаться не стоит? Ты это хочешь сказать? — Мио чувствовал, как злость плещется в нём, настолько нелепым был их разговор. — Не пытаться ничего предпринять и просто сложить руки, наблюдая, как умирает мой отец?!
Като указал на глубокую тень от одной из скал:
— Вон этот цветок ты ищешь. Узнаёшь? Можешь сорвать его и ехать к отцу.
— В чём подвох? — Мио подозрительно оглянулся на рыцаря, приближаясь к вожделенному лекарству. — Он не поможет?
— Поможет, — тяжело вздохнул Като. — Мне помог, когда твой отец привёз его для меня.
Рука Мио, коснувшаяся переливающегося неземным светом лепестка, дрогнула.
— Что?
— Когда заканчивалось моё время, мой сын тоже не смог смириться с этим. И приехал сюда, чтобы отыскать лекарство, — Като говорил так спокойно, что Мио хотелось встряхнуть его, приводя в чувство. — И оно помогло мне. Но я больше не мог быть сердцем и щитом страны. Моё существование было ошибкой, меня, в сущности, уже не должно было быть… И мне нашлось только одно место в этом укладе.
— Испытание.
— Да, — согласился Като. — Будущее испытание для принца, что однажды сменит моего сына. — Он вдруг улыбнулся. — Я не жалею, если честно, моя мальчик. Пусть нашу встречу и нельзя было назвать приятной, но я, вероятно, первый среди всех королей Страны Дальней, что смог увидеть своего внука. Смелого, благородного внука, который никогда не бросит других в беде, — эта горькая, с привкусом кострового дыма, нежность делала Като по-настоящему похожим на короля… на… Мио хотел заткнуть уши и не слышать. Мио хотел слушать и слушать как можно дольше.
— Значит, ты мой дедушка?
— Да. Видишь, мы мало того что повидались один раз, так теперь можем спокойно поговорить ещё, — Като прислонился к скале и почти слился с густой тенью. — Я не жалею о том, как всё сложилось. Но другое дело — твой отец. Он не смог простить себе того, как всё в итоге вышло, решив, что именно он во всём виноват. Но разве он желал кому-то зла? А теперь эта вина отравляет его последние дни — передо мной, перед тобой. Он ведь попытался отправить тебя так далеко, чтоб ты никогда и не ступил на волшебную землю. — За… а, чтобы мне не пришлось сражаться с тобой?
— Да. Он хотел защитить тебя. И меня. Но видишь, как всё в конце? Страна всё равно призвала тебя, как своего будущего короля, к ответу. И теперь мой сын винит себя ещё и за то, что ты, не избежав самого страшного испытания, годы не знал отцовской любви.
Мио зло ударил камень:
— Он хотел спасти тебя. Защитить меня. Посмотри, я тоже тут, потому что не хочу его терять, да любой бы поступил так же! За что он винит себя?
Они с Като молчали несколько минут, прежде чем рыцарь снова заговорил:
— Возьми цветок. Вдруг я наврал тебе. Прежде чем принимать решение, расспроси его сам, — он, подняв голову, посмотрел в небо, которое медленно и торжественно начинало заливать закатными красками. — Что касается вины… Легко, мой мальчик, простить сына и отца, если тот ошибся, но простить самого себя, когда причинил вред тем, кого любишь больше жизни, — это то, что мало кто способен сделать. Но ты можешь ему помочь.
Мио аккуратно спрятал в дорожную сумку бесценный цветок, как и советовал Като. Сначала он действительно поговорит с папой, а потом уже решит, что делать с лекарством. Судьбы деда (если рыцарь не врал) он отцу не желал, но если… Если Като не врал…
— Как?
— Будь с ним, — Като улыбнулся мягко и печально, совсем как король. — Он любит тебя и, возможно, поверит тебе. А потом его встречу я, когда всё закончится, и мы вместе уйдём дальше. Но ты, ты не бросай его. Время, что он может провести сейчас с тобой, эти последние месяцы, важнее для него, чем любые чудеса и лекарства.
— Я не буду обещать, — Мио смущённо дёрнул себя за прядь. — Я ведь уже нарушил одно обещание, так что какая вера моим словам?
— Ты хороший человек, мой Мио. И замечательный сын. Ты будешь лучшим королём, которому нам не страшно оставить Страну Дальнюю. А теперь хватит разговоров, ну! Возвращайся к отцу. Он скучает и волнуется о тебе.
Принц не стал спорить, он легко, одним движением взлетел на Мирамис и кивнул на прощание Като.
— Мио!
— Да?
— Передай, что я благодарен ему! И за нашу встречу — тоже!
— Хорошо!
Хоть Мио и торопился домой, но ему даже не приходилось подгонять прекрасную Мирамис. Та и сама прекрасно чувствовала его настроение и летела сквозь леса и облака так быстро, как только могла.
Скоро он увидит отца и обязательно расскажет ему о странной встрече. И если правда то, что сказал ему призрак рыцаря Като…
Если это правда — то у него будет всего несколько месяцев, чтобы отец поверил: он всё сделал правильно. И Мио сделал бы так же. Разве стал бы отец винить его за этот выбор? Мио был уверен, что, как Като, отец не увидел бы его вины перед собой. А раз так, то и свою пусть отпустит наконец.
На самом деле Мио надеялся на то, что всё это обман, что король примет лекарство и у них будет ещё много лет впереди. Но что-то в Мио было уверено — Като сказал правду. От первого и до последнего слова.
А спустя всего лишь час отец, услышав его вопросы, только покачал головой с неуловимой, как соль в воздухе, улыбкой и протянул руку в сторону своего стола:
— В первом ящике. Письмо. Открой его.
Рыцарь Като, как и всякий отец, действительно знал своего сына. Тот в самом деле написал Мио то, что не мог, но должен был рассказать сам.